Как только в 1914 г. возобновилась (наконец-то!) великая борьба славянства с германизмом, этим игом, веками душившим все хорошее, разумное, доброе, то мастера слова, художники, поэты и режиссеры немедленно откликнулись на зов Отечества. Зрителям Российской империи требовались фильмы, художественно отобразившие бы происходящее на фронтах. Надо было спешить, ведь война должна была вскоре закончиться встречей русских и французов на Эльбе.
Первой лентой стал тяжелый, но честный фильм "Зверства немецкого майора Прейскера", однако время шло и зрители хотели еще. Осенью 1914 г. известный продюсер Ханжонков выпускает на экраны ленту "Слава нам, смерть врагам", снятую режиссером Бауэром. И вот все у них так было.
Давайте же пройдем в зал, разбудим тапера и начнем просмотр.
Так как, к сожалению, текст к немой ленте погиб в огне революций и Гражданской войны, нам придется читать по губам. Это главная героиня, дочь генерала, а таперича милосердная сестрица. Она вспоминает как все начиналось.
Вспоминает.
Бал в доме. В центре - маменька главной героини, генеральша.
Все веселятся, ведь лето и 1914 г.
В доме появляется офицер-ухарь. Вот он, с лентой.
Между будущей медсестрой (ее играет артистка Дора Львовна Читорина, и она, да, еврейка) и офицером (его играет популярный исполнитель характерных мужских ролей Мозжухин, российский секс-символ) возникает симпатия.
Все устремляются во двор, смотреть иллюминацию. А наши голубки не спешат, ибо... ну, кто внезапно влюблялся, тот понимает, а сухарям мы ничего объяснять не станем.
- А вы точно офицер?
- О, и еще какой!
В отличие от фильмов 20-х - 30-х, лица в российской ленте 1914 г. отвращения не вызывают.
Влюбленные часов не наблюдают, а следят за иллюминацией со стороны.
- Аха-ха-ха, не догонишь!
- Хи-хи-хи!
Офицер все же догнал и был допущен к ручке, а также получил цветами в лицо.
На следующее утро молодые поехали кататься на лошадях.
Опять поцелуи, веселье, смех.
Вот, сейчас начнется.
Ах!
Как честный человек, наутро офицер пришел свататься.
Все счастливы.
А в это время германский кайзер объявил войну России. Брат главной героини читает газету и понимает - это война. Он едет домой.
Свадьба, понятное дело, откладывается до конца войны. Дочь генерала, помнившая как начиналась русско-японская (мир в Токио), горько зарыдала на словах - после полной победы!
Помогая маменьке собирать вещи папеньки, дочь высказывает желание что-то сделать для Отечества.
Все прощаются.
- На Берлин! На Вену! Живео Сербия!
Героиня провожает родственников и жениха, после чего начинает страдать.
Страдает.
Страдает.
Страдает.
Страдает.
Страдает.
Страдает еще сильнее.
Максимальный уровень страдания.
И - еще сильнее. Это - галлюцинация, вызванная - угадайте, чем? - правильно! страданиями.
Я нужна там, понимает генеральская дочь, на фронте. Немедля еду в гущу битвы.
И еще немного страданий на дорожку.
К этому времени маменька очень удачно сдала, то ли смертельно захворав, то ли вовсе померев.
А вот и полевой лазарет. Старший врач, как две капли воды похожий на советского генерала Владимира из Red Alert 2, поручает нашей медсестре всякие несложные задания, навроде - подайте мне, голубушка, бинтов - но исстрадавшаяся героиня совсем обессилела. Начинаются новые галлюцинации.
Вот она в поле, полном трупов, с раной в груди.
Вот ее отец, генерал, колдует над картой.
А вот его убивает вражеский снаряд.
Вот жених, сверкает сабелькой, а затем падает, сраженный вражеской пулей.
К счастью, это лишь сон. Фух.
А в это время, на фронте.
И действительно, сон в руку - поле трупов, жених ранен.
Его приносят - да-да - в этот же госпиталь.
Он узнает свою невесту.
Страдает.
Страдает.
Страдает.
Умирает.
Рыдает.
Прозревает. Прозревает в том смысле, что ей нужно совершить Подвиг и тем отомстить за смерть жениха.
В штабе. Русский генерал, похожий на русского генерала Ренненкампфа, сидит над картой и думает как победить врага.
- Мне надо к генералу, я хочу совершить Подвиг!
- Не могу, сударыня, генерал занят тем же.
Но находчивая медсестра остается и поджидает когда генерал выходит из палатки.
- Вы - девица?
- Я желаю отмстить (именно так я это вижу, без второго "о" - отмстить! или можно еще так - совершить святую месть!) за гибель... неважно, просто хочу отмстить и все. Чувствую в себе силы для подвига, велите подать аэроплан.
- Аэроплан?!
Смеются.
- Милая барышня! Зачем вам аэроплан? Наши чудо-богатыри взяли Львов, скоро мы выйдет на венгерские равнины, все будет хорошо.
- Ах! Ах! Ну отчего я девица!
Тот же день, день. Воспользовавшись продолжающейся фазой маневренной войны на Восточном фронте, медсестра крадучись проходит через русские посты и ...
... оказывается в австрийском госпитале! Фильм же немой и догадаться о том, что она не знает по-австро-венгерски никто не смог.
В госпитале предпреимчивая девушка быстро находит язык со щеголеватым офицером, выздоравливающим после ранения в кость, простите, в кисть.
Поит его.
И кормит супами.
Вражеский офицер испытывает к ней чувства, но не такие как российский, а низменные, грязные.
В австрийском штабе строятся коварные планы как победить русских, ведь они непобедимы, а до слов т. Сталина русских били все оставалось еще два десятка лет.
- Давайте разбомбим их нашим цеппелином, предлагает кто-то
- Отличная идея, но кто повезет приказ?
- Вот этот храбрец!
- Доставьте пакет в цеппелинную и приказ о вашем повышении не заставит себя долго ждать.
А пока - медаль!
Хорошенько спрятав наисекретнейший документ, гордый офицер срывает с себя медаль (на деле мы понимаем, что все сцены в госпитале снимались в одно время, поэтому фактически медали еще не было) и начинает приставать к нашей героине.
- Кстати, я везу секретный пакет... приходите утром в лес, а?
- Хммм...
- Ну что же (это она думает).
- Что же... (все еще думает). А и приду!
Австриец целует руку, медсестра страдает.
- Так я буду ждать!
Ждет.
- Изнасилую (это он так думает, потому что злодей), а потом брошу.
- Дора (я не знаю какое имя она себе выдумала, пусть будет родное)! Дора, не будьте же дурой! Будьте моей!
Лапает.
Ай, подлец.
- Получи, подлый негодяй, враг Отечества, Государя и свободы! Ударяет ножом в сердце.
Душит.
Душит с оглядкой.
Достает пакет, радуется своему первому трупу.
Думает. Медсестра раздевает врага и надевает его форму.
Скачет.
Тут же выясняется, что австриец только притворялся заколотым и задушенным, а на самом деле выжил. Венец наверное, они живучие как кошки.
- Догоните, у нее планы нашего штаба!
- Смотри, баба-австрияк! Верно говорили, что не только детей малых, но и баб рекрутят.
- Зиг хайль! Тьфу, не то!
- ... и тут я его ножем в сердце -ррраз!
Случайно проходивший мимо генерал гладит дважды героиню по голове.
- Так-так...
- Срочно ко мне лучшего летуна!
- Ваше высокопревосходительство!
- Приказываю совершить Подвиг!
- Слушаюсь!
- Все, милая, все закончилось.
Летун садится в аэроплан.
Взлетает и летит.
Видит вражеский цеппелин.
Что-то горит.
Давид и Голиаф сближаются.
Сближаются!
СБЛИЖАЮТСЯ! ВЗРЫВ!
Кадра выкладывать не буду, дабы не травмировать самых маленьких патриотов России.
- За мужество и героизм перед, так сказать, лицом врага...
... наградить медсестру Ч.
Конец.
з.ы. я, как и всегда, изучил дальнейшие пути людей, участвовавших в создании этой ленты.
Ханжонков, лишенным ленинскими декретами всего неправедно нажитого кинематографического капитала, снимал что-то в тылу у Деникина и Врангеля, а потом уехал в Европу, где попытался возродить русский кинематограф в эмиграции. Неудачно.
Вернулся по приглашению красных обратно (еще при Ленине), что-то консультируя для советского киноэкрана. Был обвинен в растрате, политической незрелости, посажен и выброшен вон из профессии. Голодал, в 1934 г. вымолил себе персональную пенсию и умер почти сразу после ВМВ.
Судьба Доры Львовны в тумане, но известно что в 1920 г. она была совдеповской актрисой. Ее партнер по этому фильму (Мозжухин) чуть было не погиб в годы Гражданской, эмигрировал, много снимался и умер в 1939 г. в Париже. Почти все его родственники, оставшиеся в СССР, были репрессированы (ну, т.е. посажены в лагеря, расстерляны и т.д. - все то, что толстые блогиры в рунете называют происками кровавой гебни и миллиардом расстрелянных лично Сталиным, ахахаха).
Режиссер Бауэр умер по болезни, весной 1917 г, успев порадоваться России освобожденной и не дожить полугода до великого октября. И вообще, все умерли.
