Потешная карта войны из богомерзкого Парижу
Малахов крест
Хотя итальянские солдаты Сардинии услаждали взор своим бравым видом (перьями на шляааапах) и звуком (их оркестр признано считался лучшим среди союзных), зуавы поставили походный театр, а англичане железную дорогу
Между тем, суровый Пелисье готовился к решающему удару. Он спокойно прочитывал нервические письма императора, давно уже желавшего отстранить своего генерала за поразительное спокойствие по отношению к собственным потерям. Тем не менее, последний разгром Горчакова позволил генералу-сержанту продержаться на своем посту достаточное время для того, чтобы подготовиться к еще одному, последнему штурму. Речь шла о Малаховом кургане. Тут нужна шутка про соответствующую передачу. Нет, про две соответствующие передачи! В печатной версии они обязательно будут.
На этот раз союзники пустились на хитрость. Против обычного, атака была намечена на полдень, с тем расчетом, чтобы истинно-русские люди по ту линию фронта успели попить чаю, порассуждать о том и о сем, а главное - потерять бдительность. Изготовившиеся союзники подвели к кургану 25 т. французских и 5 т. итальянских (которые, я напоминаю, были сардинскими, савойскими или пьемонтскими, на выбор). Второстепенный удар наносили британцы, сумевшие выделить аж 3 т. солдат, что прекрасно иллюстрирует их сухопутную роль на позднем этапе кампании.
Начавшийся в сентябре штурм привел к захвату господствующей над крепостью высоты спустя шесть часов после начала боя. Собственно говоря, благодаря внезапности, французское знамя развивалось на кургане уже через полчаса, но последовавшие контратаки затянули дело. Хаотические попытки русских отбить его были отражены и французская армия праздновала победу. А вот британцам не повезло - слабая инженерная подготовка и моральный дух обрекли их наступление на бесславный провал. Солдаты попали под плотный огонь и залегли. Поднять их в атаку не удалось, что вызвало очередной приступ ненависти и зависти у британских офицеров по отношению к своему удачливому союзнику. Именно тот финальный провал и задал стиль английского отношения к этой войне в дальнейшем. В тот день союзники потеряли около 7 т. человек, но выиграли свою главную битву. Наступившей ночью русские оставили город, взорвав и затопив все, что еще стояло и плавало. Опасаясь коварства, англо-французы вошли в город лишь через несколько дней - очевидно, боялись, что Севастополь взорвется как Киев осенью 1941 г.
На курортах Кавказа
С потерею Севастополя еще не потеряна Россия, телеграфировал Горчаков молодому царю Александру II. Илларионыч, залогинься, ласково отвечал ему будущий Освободитель. Но война действительно не заканчивалась - царь, неплохо разбиравшийся в географии и вообще получивший прекрасное образование, констатировал, что Севастополь не Москва, а Крым не Россия (sic!), в следствие чего сделал вывод о том, что ситуация, в сущности, не изменилась.
А на Кавказе стреляли, как и всегда. Несмотря на все успехи 1854 г., в 1855 г. русским пришлось попятиться (да! да!) - английские десанты, как мы уже писали, захватывали порты, чем сильно затрудняли положение царских войск. Наконец, из Крыма были переброшены лучшие турецкие войска, под командованием непобедимого и легендарного Омер-паши. Не устрашившись и получив из Петербурга приказ превозмочь и великое кровопролитие учинить, русские атаковали Карс. К несчастью, в крепости оказался турецкий генерал-майор канадского производства Уильямс (можно на в), один из тех британских советников, что вечно отравляли жизнь православной империи. Он сумел создать из османского отребья вполне боеспособные в обороне войска и отбил русскую атаку с огромным уроном для последних, потерявших в ней столько же, сколько союзники при взятии Севастополя. В это время Омер-паша и его 30 т. солдат разбили 20 т. русское войско и вошли в Абхазию. К осени дела империи на Кавказе казались такими же паршивыми как и в Крыму. Но покуда турки занимали бесконечные и самобытные области Грузии, наступил сезон дурной погоды и все замерло. Конец года подарил россиянам спасение лица в виде Карса - осада привела к его сдаче. К этому времени осажденный гарнизон отчаянно голодал, мерз и помирал от холеры. Константинополь безразлично относился к своей крепости, полагая, что это дело союзного командования, последнее же, в лице императора Наполеона, считало это английской прерогативой. Англичане рассчитывали на войска Омер-паши, который просил поддержки у союзников, которые - ну вы поняли. Этим война на Кавказе и закончилась.
Победоносный Пелисье
Проигравший, но превозмогший Уильямс
Австрийские инициативы
Среди простолюдинов и мужичья принято считать, что утомленные осадой Севастополя союзники после взятия города ничего более не предпринимали. Это не так - в октябре того же года они с необычайной легкостью захватили крепость Кинбурн, что на батюшке-Днепре. Союзный флот традиционно расстрелял ее издалека, после чего несколько тысяч солдат произвели нечто вроде полевых маневров с боевыми патронами. Последнее сражение в Европе стоило союзникам нескольких десятков солдат против 1,4 т. потерь врага. Рассматривались и другие варианты, но французы, локомотив военных операций на суше, уже потеряли интерес к дальнейшей войне. Наступило время переговоров.
В конце 1855 г. австрийцы, после уточнения позиций союзников, обратились к России с ультиматумом, пять пунктов которого сводились к отказу от особых прав в Османской империи и протектората над печальной памяти Дунайскими княжествами, нейтрализации Черного моря и разоружению на нем, а также заранее оговоренному согласию на то, что в ходе мирной конференции могут быть поставлены иные вопросы. Вполне унизительно. Неофициально связался и прусский король, по-дружески предупредивший, что австрийцы настроены решительно. Делать было нечего - дальнейшее сопротивление привело бы к разгрому. После напряженного ночного мозгового штурма, молодой император, которому на голову свалилась и война, и крестьяне (и вообще все плохо), принял эти условия. В феврале 1856 г. в славном городе Париже начались мирные переговоры, окончившиеся мартовским миром.
Была подтверждена нерушимость турецких границ, Россия уступила несколько сотен км в пользу турок, уничтожила ряд укреплений на Балтике и разоружилась на Черном море. Ее позиции в Османской империи, престиж на Ближнем Востоке и в Европе был существенно поврежден, если не уничтожен вовсе. И все же, худшего удалось избежать, например вопроса о Польше. Английской жесткой линии, готовой перевозить французских солдат куда угодно, лишь бы они воевали, было противопоставлена мягкая французская
з.ы. Наше несчастье в том, что мы не можем сказать стране, что эта война была начата нелепым образом, благодаря бестактному и незаконному поступку — занятию княжеств, что война велась дурно, что страна не была к ней подготовлена, что не было ни оружия, ни снарядов, что все отрасли администрации плохо организованы, что наши финансы истощены, что наша политика уже давно была на ложном пути и что все это привело нас к тому положению, в котором мы теперь находимся. Мы ничего не можем сказать, мы можем только молчать…
